Русская православная церковь в годы Великой Отечественной войны
За несколько дней до начала Великой Отечественной войны журнал «Безбожник» опубликовал очередную антирелигиозную статью, в которой, в частности, были такие слова: «Религия является злейшим врагом советского патриотизма…». Последующие годы наглядно доказали ошибочность этого утверждения.
К началу войны над Русской православной церковью нависла угроза полного уничтожения. В стране была объявлена т.н. «безбожная пятилетка», в ходе которой советское государство должно было окончательно избавиться от «религиозных пережитков». Почти все оставшиеся в живых архиереи находились в лагерях, а количество действующих храмов на всю страну не превышало нескольких сотен. Угнетенное состояние церкви в СССР при сохранении массовой религиозности русского народа давало немецкому командованию все основания полагать, что стимулирование церковной жизни на оккупированных территориях способно обеспечить новой власти лояльность как духовенства, так и советских граждан.
Однако, несмотря на невыносимые условия существования, в первый же день войны Русская православная церковь в лице местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского) проявила мужество и стойкость, обнаружила способность ободрить и поддержать свой народ в тяжелое военное время. «Покров Пресвятой Девы Богородицы, всегдашней Заступницы Русской земли, поможет нашему народу пережить годину тяжких испытаний и победоносно завершить войну нашей победой», - с этими словами митрополит Сергий обратился к прихожанам, собравшимся 22 июня, в воскресный день в Богоявленском соборе. Свою проповедь, в которой он говорил о духовных корнях русского патриотизма, владыка закончил словами, прозвучавшими с пророческой уверенностью: «Господь нам дарует победу!».
После литургии, запершись у себя в келье, местоблюститель собственноручно напечатал на машинке текст воззвания к «Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», которое моментально было разослано по сохранившимся приходам. Во всех храмах за богослужениями стала читаться специальная молитва об избавлении от врагов. Все это происходило в тот момент, когда сам лидер советского государства находился в растерянности и плохо представлял себе дальнейшую политику по отношению к собственному народу.
Между тем, немцы, перейдя границу, стремительно продвигались по советской территории. На захваченных землях они проводили продуманную религиозную политику, открывая тысячи храмов и проводя на этом фоне успешную антисоветскую пропаганду. Разумеется, делалось это не из любви к христианству. Обнародованные после окончания войны документы вермахта свидетельствуют, что большая часть открытых церквей подлежала закрытию после окончания русской кампании. Об отношении к церковному вопросу красноречиво говорит, к примеру, оперативный приказ № 10 Главного управления безопасности рейха. В нем, в частности, указывалось: «…с германской стороны ни в коем случае не должно явным образом оказываться содействие церковной жизни, устраиваться богослужения или проводиться массовые крещения. О воссоздании прежней Патриаршей Русской Церкви не может быть и речи. Особенно следует следить за тем, чтобы не состоялось, прежде всего, никакого организационно оформленного слияния находящихся в стадии формирования церковных православных кругов. Расщепление на отдельные церковные группы, наоборот, желательно». О вероломной религиозной политике, проводимой Гитлером, говорил и митрополит Сергий в своей проповеди в Богоявленском соборе 26 июня 1941 года. «Глубоко ошибаются те, кто думает, что теперешний враг не касается наших святынь и ничьей веры не трогает, - предупреждал владыка, - Наблюдения над немецкой жизнью говорят совсем о другом. Известный немецкий полководец Людендорф… с летами пришел к убеждению, что для завоевателя христианство не годится».
Тем временем пропагандистские действия немецкого руководства по открытию храмов не могли не вызвать соответствующей ответной реакции со стороны Сталина. К этому его побуждали также и те движения за открытие церквей, 
которые начались в СССР уже в первые месяцы войны. В городах и селах собирались сходки верующих, на которых избирались исполнительные органы и уполномоченные по ходатайствам об открытии храмов. На селе такие собрания нередко возглавляли председатели колхозов, которые собирали подписи за открытие культовых зданий и затем сами выступали ходатаями перед исполнительными органами. Нередко бывало, что работники исполкомов разного уровня благосклонно относились к ходатайствам верующих и в рамках своих полномочий действительно способствовали регистрации религиозных общин. Многие храмы открывались стихийно, даже не имея юридического оформления.
Все эти процессы побудили советское руководство официально разрешить открывать церкви на территории, не оккупированной немцами. Преследования духовенства прекратились. Священники, находившиеся в лагерях, были возвращены и стали настоятелями вновь открытых храмов.
Широко известны имена пастырей, молившихся в те дни о даровании победы и вместе со всем народом, ковавших победу русского оружия. Под Ленинградом в поселке Вырица жил тогда известный сегодня на всю Россию старец, иеросхимонах Серафим (Муравьев). В 1941 году ему было уже 76 лет. Болезнь практически не позволяла ему передвигаться без посторонней помощи. Очевидцы передают, что старец любил молиться перед образом своего святого покровителя преподобного Серафима Саровского. Икона преподобного была укреплена на яблоне в саду престарелого священника. Сама яблоня росла у большого гранитного камня, на котором старец, по примеру своего небесного патрона, совершал на больных ногах многочасовые моления. По рассказам его духовных чад, старец часто говорил: «Один молитвенник за страну может спасти все города и веси…».
В те же годы в Архангельске, в Свято-Ильинском кафедральном соборе служил тезка вырицкого старца - игумен Серафим (Шинкарев), до этого являвшийся насельником Троице-Сергиевой лавры. По воспоминаниям очевидцев, нередко он по нескольку дней пребывал в храме в молитве за Россию. Многие отмечали его прозорливость. Несколько раз он предсказывал победу советских войск в те моменты, когда обстоятельства прямо указывали на печальный исход сражения.
Подлинный героизм в годы войны проявило столичное духовенство. Ни на час не покидал Москву настоятель храма сошествия Святого Духа на Даниловском кладбище, протоиерей Павел Успенский, в мирное время живший обычно за городом. При своем храме он организовал настоящий социальный центр. В церкви было установлено круглосуточное дежурство, а в подклети организовано бомбоубежище, позже переделанное в газоубежище. Для оказания первой помощи при несчастных случаях отец Павел создал санитарный пункт, где имелись носилки, перевязочный материал и все необходимые лекарства.
Другой московский священник, настоятель храма Илии Пророка в Черкизове, протоиерей Павел Цветков сделал при храме приют для детей и стариков. Он лично нес ночные дежурства и в случае необходимости принимал участие в тушении пожаров. Среди своих прихожан отец Павел организовал сбор пожертвований и лома цветных металлов на военные нужды. Всего за годы войны прихожане Ильинской церкви собрали 185 тыс. руб.
Работа по сбору средств велась и в других храмах. По проверенным данным за три первых года войны храмы одной только Московской епархии сдали на нужды обороны свыше 12 млн. рублей.
О деятельности московского духовенства в военный период красноречиво свидетельствуют постановления Моссовета от 19.09.1944 и 03.01.1945 годов, по которым около двадцати московских и тульских священников были награждены медалями «За оборону Москвы». Признание властью за Церковью ее заслуг в деле защиты отечества выразилось еще и в официальном разрешении верующим праздновать религиозные праздники и, в первую очередь, Пасху. Впервые во время войны Пасха была открыто отпразднована в 1942 году, после завершения боев под Москвой. И, конечно, самым ярким свидетельством изменения политики советского руководства по отношению к Церкви стало восстановление патриаршества и открытие духовной семинарии для подготовки кадров будущего духовенства.
Новый вектор церковно-государственных отношений в итоге позволил укрепить материальное, политическое и правовое положение Русской православной церкви, защитить духовенство от преследований и дальнейших репрессий, повысить авторитет Церкви в народе. Парадоксально, но Великая Отечественная война, явившись тяжелым испытанием для всего народа, спасла Русскую православную церковь от полного уничтожения. В этом несомненно проявился промысел Божий и Его благое произволение о России.
Материалы предоставлены Синодальным отделом по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями (Интернет-журнал «Вестник военного и морского духовенства» - http://kapellan.ru)